Иоанна Хмелевская - Убийственное меню [P.S. Любимый, завтра я тебя убью]

Допустим, при всем этом он ещё и актёр отличный, и чрезвычайно заинтересован в контракте, но бридж руководствуется своими законами, и шило из мешка непременно вылезет. А из Вольского не вылезли ни скупость, ни самомнение, ни всепоглощающий эгоизм — главные черты характера того Вольского, которого до сих пор знала переводчица. Куда девались его вспыльчивость и нетерпимость?

Нет, самой во всем этом не разобраться, неплохо бы поговорить со своим братом и племянницей шефа.

Это удалось сделать только вечером, и то наполовину. Отловила лишь Конрада.

— Знаешь, — раздражённо сказала Иола брату, когда тот приехал к ней в восьмом часу, — дома Вольский совсем не такой, как на работе. Нет, не то… Вёл себя не так, как я ждала, судя по поведению на работе. Нет, опять не то… Слушай, может, жена его не такая дура, какой кажется, может, нарочно играет роль полной кретинки? Короче — ничего не понимаю!

Конрад с интересом наблюдал, как сестра нервно готовит кофе.

— А я-то думал, что, оказавшись в доме шефа, ты во многом сумеешь разобраться. Обстановка там и в самом деле непростая.

— Наоборот! — почти выкрикнула Иола. — Все мои прежние представления о шефе летят к черту! И теперь я не знаю, что о нем думать.

— А тебе обязательно надо о нем думать?

Иола спохватилась. Следует вести себя осторожнее, её братишка всегда отличался сообразительностью, а знать о её матримониальных планах ему совсем ни к чему.

— Ну как ты не понимаешь? — уже спокойней заговорила она. — Я ведь во многом завишу от него. На нем всегда заработаешь намного больше в единицу времени.

— Не понял.

— Работа короткая, но интенсивная, выкладываешься до конца, зато намного больше платит, чем другие за долгую и спокойную. Каждая работа для Вольского — это солидная финансовая инъекция. В принципе, я могла бы отказаться от других предложений, с избытком хватило бы на жизнь, но боюсь рисковать. Очень уж несимпатичные черты в нем проявляются, притом весьма часто. И вот теперь я пришла к выводу, что не знаю человека.

— Тогда лучше поговори с Юстиной. А сахар где? Я ведь вижу Вольского в основном снаружи, а она, так сказать, изнутри, причём знает его давно. Но в его прочной платёжеспособности я уверен, в этом отношении можешь не беспокоиться.

Конрад не собирался делиться с сестрой доверительной информацией, полученной от Юстинки, обещал ей молчать, значит, будет молчать. Пусть Юстинка сама решает, о чем следует знать его сестре.

Иола опять раздражённо заговорила:

— Единственное, о чем мне удалось узнать, попав в дом шефа, — это о причине его неимоверной толщины. Да на такой жратве кого угодно разнесёт. Жена-то полная идиотка, а какой кулинарный талант! Теперь же я стала сомневаться, вдруг не идиотка? А все из-за светильника.

— А светильник тут при чем?

Пришлось Иоле рассказать.

— Так, говоришь, Вольский тебя удивил?

— Колоссально. Я ведь отлично знаю, зачем он устраивал свой бридж. Кстати, играет он отлично и проявляет исключительное благородство по отношению к партнёрам. Так вот, это меня тоже оглушило. Уж мне ли не знать, как он ведёт себя в делах? Такого «благородства» врагу не пожелаю. А ты, вместо того чтобы помочь, молчишь как пень. Ничего не посоветуешь.

— Как же ничего? Советую поговорить с Юстиной.

— Поговорю. Как её отловить?

— Просто позвони им домой, она уже должна вернуться с занятий.

— Ты с ума сошёл! А вдруг трубку поднимет Вольский?

— Не поднимет. Сейчас его нет дома.

— Так его жена начнёт подслушивать наш разговор.

— А тебя никто за язык не тянет и не заставляет представляться полным именем и фамилией. Скажи просто — сестра Конрада.

Раздосадованная, что из Конрада ничего конкретного не вытянула, Иола выпроводила братца и взялась за телефон. У Конрада тоже были свои планы. Поскольку вечер свободный — Вольский оставлен в казино отеля «Мариотт» под опекой сменщика, — Конрад решил самостоятельно, частным образом, посетить казино. Вчера, в воскресенье, он добрался до конца своего диплома и заслужил отдых. Для себя Конрад выбрал казино во Дворце культуры.

Для Марины вечер понедельника выдался на редкость неудачным.

Вернувшись из города с покупками, она узнала от домработницы, что опять звонил тот самый таинственный Крупник. На раз Хелена заставила его чётко повторить свой номер телефона и записала. Запись с телефоном оставила на столе в кабинете Кароля и дверь закрыла как можно крепче, чтобы Пуфик опять не набезобразничал.

Чрезвычайно заинтригованная Марина немедленно отправилась звонить. Дозвонилась сразу же.

— Разрешите представиться, моя фамилия Крупяж, — услышала она в труби незнакомый голос. — Я звонил, потому пани должна быть в курсе таких вещей. Уж не знаю, в чем дело, возможно, пан Вольский слишком легкомысленный или ещё что, но у него намедни чуть не украли машину. Был большой шум.

У Марины перехватило дыхание. С трудом она уточнила:

— Намедни — это когда?

— В субботу. Выходит, пани ничего слыхала? Так я и думал.

— Ничего, ни словечка! Расскажите!

— Минутку, не надо торопиться. Я, конечно, расскажу, но за информацию мне премия положена, согласны?

Новость потрясла Марину, и все же она сумела подумать сразу о многом. Ну, во-первых, наконец-то зашевелились эти лентяи-угонщики. Во-вторых, она уже платит детективному агентству, с какой стати ей ещё платить за информацию? В-третьих, все равно заплатит любую цену, лишь бы узнать, как все было. И в-четвёртых, Кароль вот-вот вернётся и застукает её на самом интересном месте. К тому же некоторые блюда пора заправить, это она всегда делала сама.

— И что тогда? — с трудом выдавила она. Самой что-то предложить просто не было сил.

Оборотистый Крупяж наверняка заранее все продумал.

— К пяти я подъеду на Медвежью, знаете, там свободный участок? Пани пешком доберётся, два шага. Буду ждать в машине полчаса. Обычный большой «Фиат», голубой. До встречи!

И отключился, а Марина осталась сидеть с судорожно зажатой в руке трубкой. Хорошо, что из кухни её позвала кухарка. Для пыз уже все было готово — и тесто из сырого картофеля, и фарш из чечевицы, но Марина должна была сама попробовать и всыпать приправы. И заправить салат, и на сырник взглянуть.

Готовкой Марина занималась автоматически, руки сами делали что положено, в голове же опять теснились большие надежды. Наконец-то попытались увести «ягуар»! Не увели, машина по-прежнему у Кароля, но ведь на этом не угомонятся. И будут мстить этому подлецу, угонщики всегда мстят. Значит, она выбрала правильный путь, только почему же и Кароль, и машина ничуть не пострадали? И почему сыщик, которому она платит немалые деньги, не соизволил её проинформировать о попытке похищения? А может, они уже начали мстить, может, пызы и есть будет некому…

Кароль, как по заказу, приехал в тот момент, когда пызы всплыли и можно было их вынимать. И уже с порога весело объявил, что пахнет чем-то волшебным. Конечно, Марина с трудом удерживалась от расспросов, но все-таки, стиснув зубы, молчала, ведь если муж сам не расскажет, она не имеет права знать о попытке угона. И так боялась проговориться, что все крепче сжимала зубы и ни слова не промолвила, благодаря чему муж мог спокойно пообедать, чему был немало удивлён. И жена вроде бы не надутая, не обиженная, а просто чуть взволнованна. Наверное купила себе что-то на сэкономленные на пызах деньги и теперь помалкивает. Не сотовый конечно, — слишком для неё дорого, на него так просто не сэкономишь. Ладно, подарит ей телефон, заслужила!

Вина Кароль выпил мало, значит, собирался ещё выезжать вечером. После обеда отправился в кабинет отдохнуть.

У Марины от стискивания зубов онемела челюсть. Что бы муж ни делал, она решила ровно в пять выйти из дома. Больше терпеть не было сил. Даже если он в своём кабинете врастёт в пол, пустит корни и расцветёт пышным цветом!

Багажник «ягуара» исчез из её поля зрения на повороте улицы в пять минут шестого. Через десять минут, пыхтя и отдуваясь, она подошла к голубому «фиату», припарковавшемуся на ничейном участке в конце Медвежьей улицы.

При виде её из машины вышел средних размеров худощавый мужчина и предупредительно распахнул дверцу со стороны пассажира. Марина села.

Разговор сразу принял сугубо деловой характер.

— Я, шановная пани, о разных людях забочусь, — заявил Крупяж непонятно, но решительно. — Частным образом этим занимаюсь, сам по себе, опять же, доход мне приносит. Пан Вольский, похоже, слишком уж храбрый, а ведь не все его любят. А у женщины ума побольше, жена о муже обязана позаботиться, если сам не может, и должна знать, что там висит над её мужем. Но если пани не хочет, не надо.

— Кто сказал, что не хочу? — возмутилась Марина, полностью разделяя мнение этого типа относительно женского ума. Она даже пожалела, что не его наняла для слежки за Каролем.